Тревожные времена для зампреда Совета Министров СССР.

Положение усугублялось еще и тем, что зампред Совмина однажды, в узком кругу, с умилением вспомнил благословенные времена НЭПа.

Не прошло и суток, как об этом опрометчивом монологе стало известно вождю, поэтому рассчитывать на снисхождение, у семейства Косыгиных не было никаких причин.

Тем не менее, супруги предприняли ряд решительных мер, пытаясь избежать л шн х обвинений, после неминуемого ареста.

В первую очередь, они аккуратно вырезали из всех совместных фотографий лица опальных родственников. Тщательно проштудировали записные книжки, вырвав страницы с "ненужными" номерами телефонов. В расчете на аудиоконтроль, обзвонили друзей и знакомых, замороженным голосом выражая гордость за органы госбезопасности, "сумевших своевременно обезвредить нечисть, мешающую честным людям строить светлое будущее". Собрали "тревожные чемоданчики" для всех членов семьи, мысленно перечисляя безумных храбрецов, из ближайшего окружения, у которых хватит мужества сделать передачку, если, например, арест произойдет на улице. Поняв, что настолько отчаянных людей в советской действительности не сущес вует, Алексей Николаевич стал носить туалетные принадлежности в рабочем портфеле. Последним актом трагедии стал наградной пистолет, способный стать неопровержимой уликой, для обвинения в попытке покушения на генерального секретаря.

Трудно понять, почему Алексей Косыгин, вместе с домочадцами, остался на свободе. По словам очевидцев, товарищ Сталин, закончив очередное совещание, подошел к нему и участливо, по-доброму, потрепав по плечу, молвил: "Ну, как ты, Косыга? - выдержав величавую паузу и вглядываясь в побелевшее лицо зампреда, он снисходительно продолжил, - Ничего, ничего... Еще поработаешь...

Товарищ Абакумов, стоявший рядом, уловил сигнал, означавший полное прощение и вычеркнул фамилию чиновника из длинного списка.

Можно по-разному оценивать поведение семейной четы Косыгиных. Сторонники "твердой руки" видят в этом строгое соблюдение партийной дисциплины, без которой невозможно построение могучего государства. В то же время, любой психиатр поставит диагноз, где жирным шрифтом выделит фразы "рабская зависимость" и "подавленная воля". Интересно, кто из них прав?